Необыкновенно яркое солнце обжигало мою гниющую и зловонную кожу до пузырей. Внутренности кипели, я словно чувствовал их движение внутри своего тела, которое постоянно чесалось и свербило. И голод, этот безумный животный голод. Все мое тело стало бесформенное, на местах где проступали язвы сочилась черная кровь в вперемешку с гнойными выделениями, из груди выступали переломанные кости с которых свисали куски эпидермиса. Лодыжка на правой ноге была переломана и болталась на сухожилиях за уже стертой костью голени, на которую я вступал, каждый раз принося себе невыносимую боль. Так в бесконечной агонии я скитался по опустевшему безлюдному городу, которому нет названия. Нет имен людей которых я знал. Были лишь туманные безымянные лица, которые, по всей видимости, имели какое-то значимое место в моей прежней жизни, иногда проявляющейся вспышками в моем уже ожидевшем мозгу, булькающем в трухлявом черепе.

Все, что мне хорошо запомнилось, до невыносимого голода, это царивший в городе хаос, народ словно обезумевший метался по забитым переулкам, не было конца и края автомобильным пробкам. Военная техника, солдаты, и между ними снующие в панике люди, выстрелы, взрывы, крики. До сих пор смутно и отрывками перед глазами я все еще вижу мои последние минуты. Белокурая девушка вцепившаяся в мою руку. Мы пытаемся спастись… Огромных размеров пес вцепившийся в мою кисть, между большим и указательным пальцем.. Сейчас на этом месте зияет гигантская пульсирующая язва, доставляющая огромный дискомфорт моим и на то не здоровым нервам.

Сейчас, в моменты запаха живого мяса, я становлюсь довольно не предсказуемым и агрессивным, тело немеет, боль словно уходит на второй план. И я иду, нет бегу за запахом, несусь за своей добычей.

Так я съел наверное самое запенившегося мне человека, того самого длинноволосого, с очень красивым и нежным телом. Съел без остатка его нежнейшее мясо, с ароматным запахом, таким родным и близким. Насытившись я еще некоторое время лежал рядом с обглоданным туловищем. Позже оно даже начало шевелиться, я видел, как оно открыло глаза, тянуло ко мне руки, пыталось что-то сказать, булькая и выпуская изо рта сгустки крови. Но чувство голода пришло слишком быстро, и я ушел, хотя в груди была еще какая-то боль, не такая боль, как сейчас, а живая боль, живые страдания. Но этот животный голод, от которого бурлит сгнивший желудок, притупляет все остальные чувства и сводит меня с ума. Я не понимаю жив я или мертв… Все как в тумане… Все как во сне…

Панический страх, агрессия, безумная боль и желание есть, все, что двигает мной. Умножьте все эти симптомы на миллион и получите мельчайшее представление, о моем состоянии. А самое страшное, что такой я был не один, в этом уже проросшем зеленью городе, таких антагонистов сотни. Сотни блуждающих под пеклом дня и сумрака ночи живых трупов. Стонущих, рычащих, прямоходящих, перекошенных, некоторые ковыляли прихрамывая, иные ползли по земле, словно крабы, обглоданные и ползущие.

Некоторое время назад мы учуяли резкий запах живой плоти. Из небольшого здания сочился ярко выраженный аромат сочного мяса. Мы облепили здание словно мухи, нашедшие свежий кусок дерьма. Пытались лезть в окна, в двери. Мясо пыталось спастись, посылая из своих орудий жгучие пули, но все было тщетно. Мы съели всех. Кто-то пытался прятаться в том здании, в шкафах, под кроватями, но спасения они так и не нашли, человеческий запах можно почувствовать за километры. Мы ели их без остатка, разрывали зубами их лица, насыщались их кровью и плотью, при этом рыча друг на друга, как голодные шакалы. Их крики до сих пор звоном в ушах отдаются в моей нездоровой голове.

Не знаю сколько продолжалось мое путешествие по этим бетонным сукровицам, счет времени был давно утерян. Но однажды ковыляя по разбитому и потрескавшемуся горячему асфальту, казалось я все таки нашел свое спасение, ту долгожданную обезболивающую пилюлю, которая бы положила конец моим мучительным скитаниям. Гулкий вой огромной железной птицы впился мне уши, я поднял голову, мы все подняли головы... Земля затряслась под нами, все сооружения окружающие нас будто заплясали, стряхая с себя лишний балласт. Огромные небоскребы посылали вниз гигантские глыбы, падая на засмотревшихся мертвецов и превращая их в кровавую лепешку.

Где-то прогремел чудовищной силы взрыв и появился огромный грибоподобный силуэт, над которым возникли темные густые облака. Чуть ближе еще один грибоподобный столб. Еще более сильный грохот раздался средь высоких небоскребов многоголосным, ужасным эхом, сливаясь с жалобными стонами мертвых. Хоровод звуков отталкивался от земли и устремлялся высоко в небо, теряясь там, в необъятных просторах серой глади. Яркая вспышка осветила все вокруг, ударная волна пронеслась по переулкам города. Горячее пламя обволокло мое без того обезображенное лицо, обдавая кожу водопадом обжигающих искр. Тело начало плавится словно воск. Могучий звук уничтожения сопроводила вспышка молнии с небес. Первая волна пронеслась через асфальт, покрывающий землю.

Камни мгновенно вскинулись кольцом высотою в десяток сантиметров. Волна ряби расчистила все вокруг, земля, показавшаяся под галькой, взорвалась. В воздухе разразился неистовый грохот и вознёсся в небо. Подобно эху земли, грязь швырнуло в воздух... И всё взмыло вверх. Камни, земля, асфальт от фундаментов зданий и куски породы разом взорвало в небеса. Последующая ударная волна встряхнула землю и небо ещё сильнее. По сумеречной земле раскатились отголоски взрыва. Я видел все это своими глазами, находился в эпицентре чистилища, пока последний кончик моего тела не был превращен в прах. Но боль и голод так и остался витать в этом выжженном воздухе...