Представляем подборку из пяти самых ярких кровопийц российского кинематографа и пытаемся выяснить, что образ этой нечисти означает для самой страны.

Пищеблок (2021)

Валерка просыпается посреди ночи в своём корпусе пионерлагеря. Рядом с его кроватью на полу сидит Лёвка — красавец, спортсмен, в свои годы уже, в общем-то, достойнейший советский гражданин — и пьёт кровь соседа. Следом Валера выяснит, что вампиров в лагере значительно больше: они не боятся света и не спят в гробах, зато легко прячутся за добропорядочным поведением в строгих пионерских одёжках. Экранизация одноимённого романа Алексея Иванова рассказывает о тех же вещах, что и первоисточник: вурдалаки становятся метафорой конформизма, обманчивой идеологии, которая когда-то давно, может, и была создана из благих побуждений, но сейчас заблудилась, запуталась, утонув под весом бесполезной символики, от блестящих значков до ярко-красных флагов. При этом сложно назвать «Пищеблок» антисоветским: он скорее, напротив, пытается расширить начатый с самим собой диалог и размышляет о том, как предотвратить превращение какой бы то ни было системы в общество злобных кровопийц.

Вампиры средней полосы (2021)

Новый сериал о вурдалаках, живущих в Смоленске, начинается как детектив: кто-то высасывает всю кровь из людей в округе, поэтому необходимо найти негодяя, нарушившего кодекс вампиров. Заниматься этим придётся деду Славе (Юрий Стоянов) и его сожителям: если не отыскать диссидента, подозрение «верхов» наверняка падёт на непутёвого упыря Женька (Глеб Калюжный) и того, как водится с незапамятных времён, казнят. «Вампиры средней полосы» — набор ярких портретов из глубинки, лишённый всякой чернухи и пессимистичности. О провинции обычно либо плохо, либо никак, но тут, кажется, совсем другой случай. Что дед Слава, что врач Жан (Артём Ткаченко), что, наконец, полицейская Анна (Екатерина Кузнецова), охранявшая законы и СССР, и России, — все эти лица и характеры складываются в удивительно милую историю, где детективный сюжет оказывается лишь поводом зайти в гости к другим клыкастым обитателям Смоленска.

Упырь (1997)

Крутой Алексей Серебряков ходит по городу, захваченному нечистью, и хладнокровно убивает всех вампиров — лихой привет из 90-х, как бы забавно ни звучало, эти же 90- е и осмысляет. Обычно выхватить дух десятилетия, находясь непосредственно во времени, о котором снимаешь, удаётся лишь немногим, но «Упырь» — не тот случай. Даже больше: сравнивая вампиризм и бандитизм, авторы, возможно, не осознавали, насколько точно кино охарактеризует новую Россию. Времена проходят, кожанки вешаются в шкафы, Серебряковы уже не те, да и вурдалаки куда поскромнее, но кровопийское прошлое до сих пор не отпускает страну. Без эффектной метафорики об этом говорил, например, «Витька Чеснок», где отец (всё тот же, кстати, Серебряков) с сыном отправлялись в глубинку родины и сталкивались с, казалось бы, давно почившими братками. След от укуса исчез, а проблема осталась.

Вурдалаки (2017)

Вольная адаптация «Семьи вурдалаков» Алексея Толстого не задалась, но этот случай — отличный пример того, как не стоит, во-первых, экранизировать готические произведения, а во-вторых, снимать мейнстримное жанровое кино. Попытка создания мистического триллера а-ля «Сонная лощина» обернулась ожидаемым итогом: вырвиглазные компьютерные эффекты, потерянная атмосфера оригинала и, куда уж без этого, сценарий хоррора категории B. С другой стороны, «Вурдалаки» до сих пор остаются самым масштабным российским фильмом о вампирах, основанным на литературном первоисточнике. Скорее нелепые, чем устрашающие, здешние упыри своих коллег по кровопийству, увы, дискредитируют, но к неумирающей классике Толстого, мы надеемся, когда-нибудь всё же подберутся и мастеровитые авторы.

Ночной дозор (2004)

Рассказывать о «Ночном дозоре» в любом тексте на русском — как заявиться к американцу и начать и объяснять ему суть «Этой замечательной жизни». Тут нетрудно уйти в какие-то пошлые рассуждения, произнесённые если не по сотому, так по пятидесятому кругу. Выход прост: ничего нового о «Дозоре» мы не расскажем, но подчеркнем, что уже там в образе вампира проглядывала социальная проблематика. Лицензии на убийство, которые должны получать кровопийцы, несправедливость со стороны привилегированных Светлых, порой безразличных к судьбе простых людей, — словом, фильм Бекмамбетова размышлял о монополии на насилие и о том, в чьих руках она окажется. Сказка ложь, да в ней намёк: «Дозор», может, и не делал этот вопрос ключевым, но точно повлиял на будущие инкарнации вампирских образов в разрезе российского общества.